Нет, покидать Базу нам никто не мешал – при желании можно было уйти в увольнение практически в любую точку планеты и поразвлечься на полную катушку, – но неизменное присутствие неподалеку ребят Костина придавало подобному отдыху некоторую горечь. Поэтому после каждого рейда или тренировки мы выбирались в «Гнутую Подкову».

Посетителям бара тоже не повезло: граница охраняемой территории проходила за его подсобными помещениями, поэтому для посещения «Подковы» тоже требовался допуск. И попасть в нее, не имея категории «А», было невозможно.

Место в списке «счастливчиков» не зависело от звания, выслуги лет или принадлежности к определенному роду войск – привилегия отдыхать в одном баре с Демонами быстро превратилась в один из самых престижных видов поощрения. Поэтому компанию нам составляли исключительно Оборотни Беккера, лучшие пилоты и канониры Шестого флота, члены экипажей МЗшек и Ключей, заслужившие такое право… и пристрастившееся питаться в баре Большое Начальство – генералы Роммель, Харитонов и Ридли. В нем же частенько отдыхали не самые засекреченные подчиненные майора Родригеса, поэтому у входа в «Подкову» постоянно висел тяжелый штурмовой «Тайфун», оборудованный системой идентификации и контроля, а также генератором «Стужи».

Несмотря на некоторое падение выручки, Толстый Тэд никак не высказывал своего недовольства. Наоборот – в меню «Подковы» постоянно появлялись новые блюда, а для самых уважаемых им Демонов, в частности для меня, Линды и Вика, он был готов приготовить хоть черта в собственном соку. И в то время, когда мы оказывались в стенах его заведения, он практически не отходил от нашего стола.

Единственным человеком, имеющим право пребывать на самой охраняемой части территории Базы чуть ли не круглые сутки и при этом беспрепятственно посещать нашу казарму и часами шарахаться возле «Кречетов», был Томми. Незаметно превратившийся в подобие связующего звена между нами и остальной планетой. И эта привилегия ему досталась не просто так – о роли мальчишки в нашем освобождении не знали разве что груднички, да и количество обязанностей, которые он на себя взвалил, поражало воображение.

Официальный блог нашего подразделения, завести который нас вынудили многочисленные просьбы жителей Лагоса, вел именно он. При этом умудряясь аргументированно отвечать на большинство писем со стандартными вопросами, поступающих в наш адрес. Кроме того, он же готовил для нас ежедневный пакет новостей, которые, по его мнению, нам необходимо было знать, вел статистику сбитых кораблей Циклопов для каждого члена подразделения и периодически устраивал «контрольные сверки». Лично пересчитывая рисунки на «Кречетах» и сверяя их количество с имеющимися у него данными. Причем делал это не просто так – ребята из Третьей Очереди клялись и божились, что любую найденную сыном Тэда ошибку техники исправляли незамедлительно. Впрочем, то, что в большинстве вопросов, связанных с нами, его авторитет непререкаем, я знала и без этого. Достаточно было посмотреть на лица проходящей мимо «Стены Почета» «молодежи».

День, когда в «Гнутой Подкове» начал меняться интерьер, прошел мимо меня – занятая рейдами и тренировками, я почти не обращала внимания на происходящее вокруг. И все, что не касалось боевой подготовки, делала на автопилоте – ела, пила, спала. Однако, ввалившись в «Гнутую Подкову» после очередного рейда к Алтору, я замерла на пороге. И… медленно стянула с головы берет: со стены, расположенной напротив входной двери, на меня смотрела голография Конти. Намек на ехидную улыбку, тень смешинки в глазах – Рикки словно задумывал очередную каверзу. Или пытался изобразить воплощенную невинность. С трудом удержав навернувшиеся на глаза слезы, я ошалело посмотрела по сторонам и наткнулась на растерянный взгляд стоящего чуть в стороне Фредерика Орли. Голографии остальных Демонов, висящих рядом с Конти, я разглядела не сразу. А минут через пять, когда, кое-как справившись с чувствами, смогла осмотреть лица тех, кого Томми счел достойным висеть именно на этойстене.

Портретов было немного – на самом почетном месте висела физиономия моего Вика. Сразу под ним – моя и Линды. Чуть ниже – голографии ребят из звеньев Семенова и Вильямс. Рядом с ними – Алексей Кощеев и Конти. Последний ряд образовывали голографии Джоуи Маккормика, Мари Реми, Бренды Стоун и ее щитовика Майкла Клиффа. Как потом оказалось, мальчишка вывесил на эту стену только тех, кто, по его мнению, был НАСТОЯЩИМ Демоном. И проигнорировал всех остальных.

Что интересно, ни один из Демонов Третьей Очереди против такой дискриминации не возражал. Да что говорить о них – если бы меня попросили назвать самых талантливых ребят всего подразделения, я бы тоже озвучила те же имена. Может быть, добавив в список Катю Шмакову. Правда, в первые дни после появления галереи мне казалось, что Томми не по-детски жесток и несправедлив – на «Стене Почета» не было голофото ни одного погибшего Демона, кроме Рикки. Их лица смотрели в зал со стены рядом с правым углом бара. Там, где висели голографии погибших над Лагосом пилотов Беккера и Ридли. Это место образовывало еще одну «Стену». «Стену Памяти».

Впрочем, мысли о жестокости и справедливости а-ля Томми окончательно пропали чуть позже – тогда, когда в «Подкове» появились трехмерная модель «Кречета» в масштабе один к двадцати, голограмма «Стража» и два экрана, на которых непрерывно крутились куски лучших боев, проведенных нами против Циклопов. Подбором роликов для демонстрации в баре Томми тоже занимался сам. И отнесся к этому процессу ОЧЕНЬ СВОЕОБРАЗНО. Каждая значимая часть ролика предварялась титрами, в которых Томми прописывал звание, фамилию и имя пилота того «Кречета», который, по его мнению, идеально отработал поставленную перед ним боевую задачу. Последнее стало понятно не сразу, а только после его объяснений кому-то из ребят звена Фредерика Орли: благодаря общению с Виком мальчишка давно перестал считать «героизмом» судорожные попытки выжить. Особенно потребность шевелиться, появляющуюся после какой-нибудь серьезной тактической ошибки. И задвигал ролики с такой «героикой» куда подальше.

Вообще, с точки зрения прикладной психологии, идея с показом этих самых роликов была продумана безупречно. Чего стоила хотя бы бегущая строка с количеством сбитых пилотом вражеских кораблей, практически не исчезающая с экрана? Или выделение «Кречета» цветом, позволяющее зрителям следить за маневрами именно этого корабля? А портрет пилота в половину стены, завершающий каждый показ? Честно говоря, мне иногда казалось, что к реализации этих идей приложил руку кто-то из психологов Комплекса, но озвучивать это я не решалась – система действовала, и действовала хорошо: уже дня через четыре после начала трансляций среди ребят Третьей Очереди началось негласное соревнование за право увидеть свое лицо хотя бы в этой трехмерной модели. Если верить Мишке Басову, о месте на «Стене Почета» ребята тоже мечтали. Но про себя.

Томми появлялся на Базе сразу после уроков, а улетал далеко за полночь, сразу после закрытия бара. Первые три часа после прилета он посвящал урокам – мечтающий о поступлении в Академию Оборотней, а после ее завершения – о карьере Демона, он грыз гранит науки, как маленький, но мощный горнопроходческий комбайн. И, если верить Толстому Тэду, по праву считался одним из лучших учеников в школе. Однако на предложение Вика попробовать сдать хоть какие-нибудь предметы экстерном он ответил категорическим отказом:

– У меня не так много свободного времени, чтобы тратить его на учебу. Я предпочту проводить его в спортзале.

Проигнорировать намек Викки не смог, и вскоре Томми начал появляться сначала в нашей тренажерке, а потом и в «Альтернативе». Где отрабатывал написанные для него программы в буквальном смысле до потери пульса. Контролировать процесс его тренировок приходилось ребятам из ДШВ – мы, сутками не вылезающие из «Кречетов» или «Альтернативы», видели его крайне редко. Исключительно в «Подкове». И узнавали о его успехах только из восторженных рассказов наших «диверсов» [25] .